Постояльцы пансионата, пережившие блокаду Ленинграда

Сегодня 27 января отмечается День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. В пансионатах «Победа и Жизнь» на данный момент проживает 13 блокадников. Самая старшая – Вавилина Асьма Алексеевна, ей 90 лет, а самая «молодая» – 86-летняя Винн Алла Григорьевна.

Руководитель досугового отдела Ксения Целищева рассказывает:

«В основном наши постояльцы-блокадники вспоминают о трудностях, а вот про снятие блокады, про Победу, и про то, как ее встречали, про единение и радость людей делятся в гораздо меньшей степени. Конечно, было ликование, общий праздник, никто не верил, что это наконец закончилось, но гораздо больше рассказывают о том, как и какие лишения и сложности переживали, на что способны люди в такие страшные времена и критические моменты.
Например, Журкина Евгения Александровна, которая, к сожалению, скончалась в 2023 году, часто вспоминала, про голод, холод, говорила про лютую зиму, которая опустилась на Ленинград в те годы, и о том, как умирали родные. Когда мы в «Победа и Жизнь» отмечали календарные патриотические праздники, Евгения Александровна всегда делилась тем, какой ужасной и кошмарной была блокада.
«Для меня важно, чтобы подрастающее поколение знало, что война – это страшное время, чтобы это не повторилось», – говорила она.

Две наши постоялицы, пережившие блокаду, также поделились своими воспоминаниями о событиях тех дней:

Николаева Ира Николаевна

«Мы жили на ул. Желябова, 27 (сейчас – Большая Конюшенная). Отец был на фронте, мама работала на швейной фабрике. Все соседи жили очень дружно, все знали друг друга, весь дом.
В нашей квартире располагалось четыре семьи. За стол садились все вместе, делились друг с другом всей едой, которая была, особенно старались накормить детей. Даже мыслей не было, чтобы прятать еду. Однажды у соседки, которая жила с двумя детьми, украли карточку на хлеб, они лишились еды на целый месяц. И соседи все это время кормили её и детей.
Но были и другие люди, не все жили бедно. Одна женщина никогда не ела со всеми, не выходила на кухню, ела в своей комнате. У неё было достаточно еды, может, получала дополнительные карточки – не знаю почему. Её осуждали.
Во время обстрелов все дружно бежали в бомбоубежище, там было не страшно. Когда произошло снятие блокады, был салют, мы жили рядом с Дворцовой площадью, ходили смотреть. Все радовались, пели песни, танцевали. Это был большой праздник. Затем всем дали карточки на крупу, на все продукты, мы стали отовариваться в магазинах».

Гороховская Дина Никоноровна

«Я даже не хочу про это вспоминать. Мне было 7 лет. Мы жили с мамой и старшей сестрой. Отец воевал на ленинградском фронте и погиб в 1942 году, вернее, пропал без вести. Мама устроилась работать дворником, нам дали малюсенькую комнатушку, во всём доме, кроме нас никто не жил, поскольку дом был ведомственный, всех эвакуировали, никаких соседей у нас не было. Я ходила в детский сад; помню, однажды возвращалась из детского сада, повернула в арку, а там женщина лежит мёртвая. Позже сад эвакуировали, но мама не захотела меня отпускать, так я осталась в Ленинграде.

Мама весь день была на работе, сестра в школе, а я дома одна. Мама питалась на работе, сестра в школе, там были какие-никакие обеды. А я ходила получать хлеб по карточкам, полученный кусок делила на три части – себе на завтрак, обед и ужин, но не могла удержаться и съедала его сразу. «Конфеты» давали из дуранды (это жмых). Поскольку мы жили на набережной Кутузова, у нас всегда была вода. Мама кипятила самовар, и я могла выпить целый самовар воды, потому что очень хотелось есть. Всю мебель мама сожгла в буржуйке, из всей мебели в итоге у нас остался маленький шкафчик, типа тумбочки. Сестра часто болела, а меня не брала никакая болезнь, я была очень подвижной. Мы жили недалеко от Литейного моста, мосты часто обстреливали, но на удивление ни разу в мост не попали. Как начинают бомбить, слышишь только свист, но в бомбоубежище мы не бегали, считали, чему суждено, значит, тому и быть.

Началась весна, мама пыталась вывезти меня покататься на трёхколёсном велосипеде, но через 10 минут я уже просилась домой, совершенно не было сил, чтобы крутить педали. Мама участвовала в каком-то эксперименте, ей давали лекарство, никто не знает какое. За участие в эксперименте маме однажды дали банку сгущённого молока. Но счастья не случилось: мама напекла лепёшек из лебеды, полила сгущёнкой, а мой организм не принял лебеду, меня стошнило.
В конце августа 1942 года нас эвакуировали в Томскую область. Сначала вывезли на пароходе через Ладогу, далее на поезде. Пока мы плыли, соседний пароход с людьми разбомбили на наших глазах. Далее мы ехали в товарном поезде, очень-очень долго. Во время обстрелов поезда он останавливался, и все выбегали из него врассыпную. В эвакуации я закончила 3 класса. В Ленинград мы вернулись в конце 1945 года».

2 миллиона 544 тысячи человек – численность населения Ленинграда к началу блокады, за 872 дня которой в городе погибло как минимум 630 тысяч человек. Цифры невообразимые, поэтому сколько бы фильмов мы ни посмотрели, сколько бы книг ни прочитали и сколько историй нам не рассказали, всегда будут те, которые мы слышим впервые. Каждая из них похожа на другие описанием ужасов войны, но за каждой стоит неповторимая история семьи, жизни, Победы!

Салатун Султанова
Социальный предприниматель, эксперт по вопросам профессионального ухода за пожилыми,
основатель сети пансионатов для пожилых «Победа и Жизнь»